Издательство «Бомбора» выпустило биографическую книгу о британской группе The Prodigy «Мы живём ритмом». Её написал музыкальный журналист Мартин Джеймс, поддерживавший близкое знакомство с участниками коллектива. Книга рассказывает о пути The Prodigy: начиная с того, как прошло детство каждого из музыкантов, и заканчивая внутренними конфликтами после выхода песни Baby’s Got A Temper. По оценке Мартина Джеймса, премьера трека стала причиной, по которой распался «первый состав The Prodigy».
С разрешения издательства «Рамблер» публикует отрывок из книги. В нём рассказывается о том, как The Prodigy работали над синглом Firestarter. Песня стала настоящим прорывом для участника группы Кита Флинта. Ранее музыкант развлекал публику танцами, но во время записи Firestarter впервые попробовал силы в вокале. Коллеги Флинта скептично отнеслись к этой задумке, но эксперимент удался: сингл стал популярным, а музыкант превратился в суперзвезду.
Дебютная вокальная работа стала для Кита катарсисом. Внезапно Лиам предоставил ему новый способ самовыражения; он дал ему голос. «Я помню, как играл трек Киту, и он сказал, что не прочь попробовать немного спеть для него», — вспоминает Лиам. Впрочем, справедливости ради надо сказать, что Лиам был не в восторге от этой идеи. Как бы он ни любил Кита как друга и шоумена, он никогда не считал, что Кит умеет петь. Особенно после того, как Флинт подпевал трекам U2 в гастрольном автобусе группы. Его голос нельзя назвать мелодичным. Тем не менее Лиам относился к Киту с уважением и понимал, что тот не стал бы предлагать плохую идею. Поэтому Хоулетт согласился попробовать. Позже на той же неделе они пошли в студию The Strongroom в Лондоне, где Лиам всегда записывал вокальные партии, и там он позволил Киту показать себя. Как только Флинт открыл рот, Лиам понял, что у ребят есть потенциал для хита. Стремительное брейкбит-техно от Хоулетта и грязный дурманящий панк-вокал Кита сцеплялись вместе совершенно невообразимым образом, но звучало всё удивительно гармонично.
«Весь трек был словно нападение. Звуковая атака — вот то, что цепляет меня. Это попытка запечатлеть контролируемую энергию, которая в этот момент находится на грани и вот-вот готова выплеснуться, — говорит Лиам. — Я никогда не забуду реакцию, когда мы впервые сыграли трек живьем, люди стояли… раскрыв рот. Когда музыка смолкла, наступила гробовая тишина, а затем вся толпа просто взорвалась. Кит очень нервничал. Прежде он беспокоился лишь за танцы на сцене, а теперь должен был помнить ещё и слова песни. Внезапно ему пришлось задействовать другую часть мозга!»
Вдвоём возвращаясь в Брейнтри после записи в студии, они слушали трек снова и снова. Никто из них не мог до конца поверить в то, чего они только что достигли. Но это было гораздо больше, чем просто очередной трек The Prodigy. Для Кита это было полным выражением чувства внутреннего смятения. С одной стороны, Кит был скромным спокойным парнем из Брейнтри, который обожал возиться в саду, слушая Pink Floyd в наушниках, а с другой — жажда адреналина заставляла его пускаться во все тяжкие, когда дело касалось езды на мотоцикле и увлечения экстремальными видами спорта. За все эти годы в Ките накопилось невероятное количество напряжения. Всё детство он был не в состоянии полностью выразить разочарование, которое чувствовал, а став взрослым, он обнаружил в себе очень похожие проблемы.
Благодаря участию в группе The Prodigy он смог побаловать более экстремальные стороны своей психики, регулярно заставляя себя попадать в новые ситуации, — а пение дало Киту возможность выразить словами всю ту сдерживаемую энергию, которая преследовала его с детства. «Когда я был совсем мелким — восемь, девять, десять лет — и музыка будоражила меня больше всего на свете, мне хотелось размозжить голову о стену, — сказал он однажды британскому журналисту Ангусу Бейти (который позже свёл Лиама с Кул Китом для записи Diesel Power). — Я реально готов был броситься на стену, разбить себе башку и всё в таком духе. Я просто не мог этого осознать. Сейчас я знаю, что ребёнок во мне ищет выход своим эмоциям. Вот почему вокал является ещё одним крутым способом самовыразиться. И именно поэтому я считаю, что всё чертовски откровенно, — ведь ничего подобного никто ещё не видел. Люди раньше слышали, но кто-то должен был объяснить им смысл. Вряд ли они понимают, насколько это искренне».
Слова песни Firestarter куда больше обнажали искренность Кита, чем ряд провокационных заявлений, якобы подбивавших подростков к совершению поджогов (как утверждала британская пожарная служба в то время). В строчке «Я — помешанная на грязи дрянь, которую ты ненавидел» Кит исследует некоторые из самых болезненных аспектов своего детства, также подчёркивая глубокое чувство отвращения к себе, которое он всегда ощущал.
Раньше эти разрушительные чувства Кит выплескивал исключительно физически. Его гиперактивная энергия всегда дарила ему не только мощное чувство внутренней радости, но и приносила бесконечные проблемы в детстве. Чувство стыда, которое Флинт испытывал каждый раз, когда отец или учителя отчитывали его, со временем стало выражаться в безудержном возбуждении, которое он испытывал, исследуя возможности и крайние пределы его собственного «Я».
Кроме того, экстремальные эмоции вызвали у Кита склонность зацикливаться на чём-то определённом. Как правило, он прокручивал всё в уме до тех пор, пока, как говорил Лиам, «у него не начинала ехать крыша». В результате Кит находил катарсическое освобождение в экстремальных вспышках энергии. Это эмоциональное состояние даёт ему невероятную внутреннюю силу, подчёркивая смысл легендарной огромной татуировки на животе Кита, которая гласит: Inflicted. Но в чём же он виноват? Судя по песне, он «вредит сам себе»
«Текст идеально подходит Киту, — объясняет Лиам. — Знаешь, люди видят его и думают, что в реальной жизни он шутит и ведёт себя так же, как на сцене. Но Кит гораздо более глубокий человек. Я знаю его с другой стороны, и в его голове много чего происходит. Этот текст был мощным заявлением, и смысл гораздо глубже, чем банальное разжигание пожаров».
Когда двумя месяцами позже, в марте 1996-го, Firestarter в конце концов вышел, успех был ошеломительный. Сингл сразу поднялся на вершину британского хит-парада, и за четыре недели было продано более миллиона копий. Внезапно всем захотелось съесть по кусочку пирога The Prodigy: пресса буквально гудела при одной лишь мысли о группе, и все толпами гонялись за ними, чтобы урвать возможность взять интервью. Как будто The Prodigy только что появились и никогда не завоевывали сцену рейва, никогда не взрывали «Гластонбери» и, конечно же, никогда ранее не занимали высоких позиций в чартах. Мартин Миллс, управляющий директор The Beggars Group, частью которой является XL, почти не сомневался в значимости сингла Firestarter. Для него трек был крупнейшим событием в жизни Beggars, а успех группы олицетворял кредо лейбла «Честность превыше жажды наживы».
«После выхода What Evil Lurks или Charly никто и представить не мог такого успеха, — сказал он мне в начале 2000 года. — Но у Лиама было невероятно чёткое видение того, чего он хотел достичь, и в процессе подготовки трёх альбомов он создавал музыку, которая развивалась и росла, став действительно мощной. Когда думаешь о Firestarter, лучшего сингла и представить невозможно. Он охватил весь мир, хотя и не был коммерческим. Его ставили вместе с записями, с которыми он совершенно не сочетался. Гениальный трек». Трек гениальный, однако звукозаписывающая компания также хотела бы иметь возможность сообщить, что Лиам усердно работал над теперь уже весьма запоздалым третьим альбомом. На самом же деле Хоулетт катался на сноуборде… снова!
Босс без оговорок: как Тейлор Свифт построила свою музыкальную империю
.webp)
